От редакции: мы публикуем (с незначительными купюрами) письмо, пришедшее в адрес журнала от P.M. Викторовского, до выхода на пенсию заведовавшего в течение 18 лет Лабораторией генетики рыб Института биологических проблем Севера Дальневосточного отделения Российской Академии наук. Он один из немногих отечественных исследователей экологии лососевых, которые, в противоположность большинству ихтиологов, для написания своих научных диссертаций занимаются сбором материалов, минуя рыбопромысловые бригады, суда и рыбоприемные пункты, а добывая рыб лично. Что касается Ростислава Михайловича, то он это делал стилем спиннинговой ловли, созданным известным экологом Д.К. Халтуриным-Дириным. Вкратце о предпосылках возникновения этого стиля: работа ученых носит экспериментальный характер, поэтому им необходимо после скоростного исследования оставить выловленную рыбу не просто в живом, а в весьма бодром состоянии. Итак, вот это письмо. ...журнал "Спортивное рыболовство" выгодно отличается высоким процентом безусловно полезной для рыболовов информации. Однако от "проколов" никто не застрахован, и серьезным, хоть и легко объяснимым примером подобного является материал заметки М. Балачевцева "Как отпустить рыбу", свидетельствующий о недостаточной степени проработки автором вопроса, о котором он взялся судить. Она особенно ярко проявляется в сравнении с его же статьей "Щуку? На "ультралайт"!" в том же номере, где он демонстрирует глубокое знание того, о чем пишет (ред.: имеется в виду "СР" № 4 - 2004 г.). А теперь - по существу. Обсуждать, как отпускать рыбу ВООБЩЕ, не имеет смысла, т.к. к каждому виду рыб нужен индивидуальный подход, ибо они отличаются анатомией, физиологией, манерой взятия приманки, сопротивлением при вываживании и, главное - устойчивостью к травмам, к срокам пребывания на воздухе и к изменению окружающей температуры. А также к наличию поблизости опасных для данного вида рыб хищников (рыб, рыбоядных птиц, рыбоядных млекопитающих). Все это надо знать, а если рыболов не знает, то выпускать рыбу бессмысленно.
Ярким образцом подобной бессмысленности, рассчитанной исключительно на некомпетентную публику, является американская затея со спиливанием бородки крючка - что, якобы, не наносит ей смертельных травм. Приведу конкретные примеры безвредности для рыб и более крупных ротовых травм. Мной была добыта кумжа, успешно участвовавшая в нересте (что легко устанавливается по состоянию гонад), которая или в мальковый период, или в ранний период нагула полностью утратила верхнюю челюстную кость. Последняя могла быть оторвана или при грубом вываживании или самой рыбой оставлена на морском ярусе. У другой, столь же успешно пережившей нерест кумжи верхнечелюстная кость была сломана, как и задний ее конец - примерно на ? длины (он сросся под прямым углом, так что лежал под нёбом поперек сошника). М.Б. Скопец, занимавшийся экологией хариусов, обнаружил, что на озере Джека Лондона, усиленно посещаемого колымскими рыболовами, 41% хариусов, пойманных им нахлыстом, имеют зажившие ротовые травмы. Те заключались в отрывах верхнечелюстных и межчелюстных костей, а также в переломах их же и зубной (нижнечелюстной) кости.
Самую тяжелую ротовую травму, что я видел - это на хранящейся в Зоологическом Институте голове и средней части тела мальмы, у которой были вырваны обе зубные кости, благодаря чему рот вообще не закрывался. Тем не менее, рыба пережила эту травму, та полностью заросла - и мальма имела совершенно нормальную упитанность. Из этих примеров видно, что спиливание бородки - не более чем "игра на публику".
Ну и наконец, о травмах других частей тела. У проходных лососевых средних размеров наиболее частые травмы - следы от зубов тюленей. При мне был пойман атлантический лосось с заросшими уже полностью шрамами от тюленьих зубов. Рыба эта успешно отнерестилась осенью и дожила в реке до марта. Лично мною была добыта нельма с еще более глубокими и совершенно заросшими шрамами (глубиной около 1 см). Ихтиолог Ю.В. Штундюк пронаблюдал за нерестом самца кеты с тюленьими шрамами. Тот прожил на нерестилище почти месяц и последовательно участвовал в нересте с тремя самками. А еще я добыл нормально упитанную микижу (каскад свечек при вываживании!), у которой почти от головы и до основания спинного плавника тянулся длинный и глубокий шрам (примерно 1,5 см глубиной), совершенно уже заросший. И только в тех случаях, когда шрам от тюленьих зубов получается так глубок, что вода попадает внутрь брюшной полости, у тихоокеанских лососей прекращается нормальное развитие гонад и брачного наряда. Однако и в этом случае они умудряются, пока не погибнут, подняться вверх по реке до 300-400 км.
Однако не следует думать, что рыбы отличаются чрезмерной выносливостью. Проходные рыбы, не питаюный жестким минимумом запас энергии, которого только-только хватает для достижения родного нерестилища, охраны места, для созревания гонад, постройки гнезда и для самого нереста. Этот минимум так ограничен, что в условиях избытка рыбы на нерестилище часть из них, так и не завоевав себе места, гибнет, не выметав икру.
А что же станется с рыбой, соблазнившейся "мушкой" и выпущенной рыболовом, "заботливо" сточившим бородку на своем крючке? Ее не ждет ничего хорошего. Прежде всего, вываживание будет "мягким" - и потому очень мучительным для рыбы. Оно продолжится до тех пор, пока рыба не окажется в состоянии, близком к клинической смерти - и начнет, почти сама не двигаясь, буквально "волочиться" в подсак. После этого счастливый рыболов возьмется перед объективом аппарата изображать из нее фотомодель на фоне своей персоны. Ну а затем - длинная процедура реанимации - и, наконец, медленно шевеля плавниками, она удалится в глубину реки.
А что ожидает ее там? Если дело происходит в нижнем течении реки, в непосредственной близости от моря, то ее подстерегают челюсти тюленя, а тот и бодрую рыбу, не побывавшую на крючке, способен поймать. Если же все случается в среднем течении реки, то на плесах и в ямах плавают выдры, а на перекатах и порогах - караулят медведи; над водой высматривают рыбу скопа, орлан-белохвост, ну а пока рыба на перекате - на нее пикируют чайки. Очень ловко выклевывают глаза.
Вот почему мне и кажется, что вываживание нахлыстом с крючком без бородки таких рыб как тихоокеанские лососи (с целью их возвращения в воду) - есть смесь лицемерия (чисто англо-саксонского), ханжества и некомпетентности.
Ну а как можно взять рыбу спиннингисту, если ее нужно сохранить живой или выпустить? Требования очень простые. Крючок должен соответствовать анатомическому строению висцерального скелета (т.е. скелета рта и глотки - прим.ред.), чтобы застрять только в кости или в хряще и кости. Удилищу необходимо быть жестким, а леске - иметь ресурс прочности, чтобы и вогнать крючок, и рыбу взять предельно быстро, на порядок быстрее, чем при ловле нахлыстом. Ее можно успеть БЫСТРО измерить, совершив минимум промеров, и взять несколько чешуек между боковой линией и спинным плавником (ихтиологический материал для определения возраста). Взвешивать лучше в мешке, здесь Балачевцев абсолютно прав.
Все эти процедуры выполняются за секунды (20-30, не более!). Фото на траве в эти сроки сделать, конечно, удается, но это трудно, т.к. бодрая рыба дергается. И как можно быстрее - ее в воду. Тогда скрывается она молниеносно.
Вообще-то, нужен не только очень жесткий спиннинг, но и надежная катушка - типа тех, что делал в 60-80 годы Олег Бяков. Они почти вечные, а уход за ними - минутный. Именно по этим причинам я в своей профессиональной работе использовал (и Дирин тоже) спиннинг, а не нахлыстовое удилище. Нахлыст же хорош лишь для развлечения, ведь это очень красивый, эстетичный спорт! Но создан он был для того, чтобы рыбу ловить, а не отпускать. При нахлыстовой ловле можно выпустить на волю только недомерков, молодь. Их удается взять бодренькими, а не замученными - и сразу же (не превращая их в фотомодель) отправить восвояси. Кстати, в соседней Финляндии отпускают, как недомерков, всех форелей меньше 40 см - понятное дело, не позируя с ними перед объективом.
Так кого же отпускать? Прежде всего - всех рыб, в принципе достигающих приличных размеров (т.е. не ершей, уклеек, плотву, окуней и густеру), и которые по своим размерам не успели отнерестовать минимум по три раза.
Почему такой порог минимума? Всем рыбоводам хорошо известно, что икра от первого нереста имеет повышенную смертность, и личинки тоже слабее. Так, в условиях Северо-Запада карп созревает в 5 лет, а для разведения и селекции используют рыб не моложе 6-ти. Кроме того, надо учитывать, что у рыб имеется изменчивость по срокам созревания, причем тугорослые рыбы созревают, как правило, раньше, а быстрорастущие - позже.
К сожалению, в нашей державе все не так. как в цивилизованных странах. Там-то правила рыболовства создаются на прочной научной основе и настоящими профессионалами, а в большинстве стран покончено с коммерческим рыболовством на внутренних водоемах. А где последнее еще существует (например, в Канаде), оно допускается только там, где не мешает рыболовству индейцев и эскимосов или спортивному рыболовству.
У нас же - все наоборот: и рыбоохрана является всего лишь подразделением ведомства, обслуживающего интересы фактически только коммерческого рыболовства (в прошлом - МРХ, теперь - Госкомрыболовства). Здесь кроется основная причина деградации рыбных ресурсов, т.к. МРХ и его преемники являются (и всегда являлись) самыми коррумпированными ведомствами, а большинство работающих в этой системе людей и равнодушны ко всему, что не имеет отношений к интересам промысла, и лишены элементарного экологического мышления.
Следствие - антибиологичность правил рыболовства и вредность их многих положений. Одним из проявлений этого является крайняя заниженность так называемой "промысловой меры". Эта "мера" не только не обеспечивает трехкратный нерест, но даже, в большинстве случаев, меньше того размера, при котором рыба созревает впервые. Такой противоестественный отбор крайне негативно сказывается на генетической структуре популяций и ведет к омолаживанию и измельчанию всех охваченных промыслом рыб со сложной возрастной структурой. Именно такая разрушительная деятельность привела, например, один из лучших в мире (а сейчас - и самый экологически чистый) водоем - Онежское озеро - из состояния сигово-лососевого в состояние корюшко-ряпушкового водоема. И вся рыба, ныне добываемая там, составляет лишь незначительную долю от общей массы корюшки и ряпушки.
Ну а теперь - кого же никогда не следует отпускать? Прежде всего, в тех водоемах, где есть лососевые и сиговые рыбы, никогда не следует этого делать со щукой, налимом, несмотря даже на их размер. Это норма всех цивилизованных стран. Даже кое-где в России (в Магаданской области, к примеру) она принята. Тамошний Рыбвод - не чета Севзапрыбводу - к науке прислушивался и общевесовой (прямо скажу - идиотской) нормы вылова по большинству видов там нет, а только штучные - и по каждому свои, а вот по тем видам, которые ни один инспектор не определит, по тем уж - общевесовая.
Вот там, где нет ни лососевых, ни сиговых - конечно, нужно отпускать и недомерков щуки и налима. Но метровых щук и налимов - не стоит. И вот еще что: не забывайте, что если решили отпустить судака, то уж не делайте их него фотомодель - он рыба нежная, сдохнет. Кстати, надо помнить, что для язя пройти через термоклин в озере - верная смерть.
Вообще-то, рыболову, не желающему навредить рыбе, подобает очень много знать о ней. И тот объем знаний, каким обладал Сабанеев (а он был зоолог-профессионал), сейчас маловат - больше века прошло с тех пор. Теперь-то известно многое, о чем не подозревали и 50 лет назад, и даже 20. Много и предрассудков накопилось - в технике ловли, в снастях, в сведениях о рыбе. Например, мой любимый писатель Хемингуэй пустил по миру "утку", что форель надо брать мокрыми руками, и в ручье много дохлых рыб именно потому, что берут их руками сухими. А дело было совсем не в сухих руках, а том, что в годы молодости Хемингуэя никто в Америке не запрещал ловить форель на наживку, как сейчас. А наживку форель берет не как "мушку" или блесну - челюстями, а так, что наживка - сразу в глотке, и крючок сидит или в жабрах или в пищеводе. Конечно, после извлечения крючка оттуда, форель уже - не жилец, и сухие руки или мокрые - тут ни при чем, а повторяют писательский домысел 80 лет. И вот ведь Балачевцев повторил, но уже не о форели, а о "рыбе вообще". Скажем, к уклейке это вполне может относиться или к мелкой ряпушке - у них чешуя слабо держится. А, например, в селекции карпа все производители старше 5 лет имеют номер и знак линии: треугольник, эллипс, квадрат. Номер часто из трехзначных чисел, где-то 7-8 см величиной. Племенной знак такой же. Клеймят карпов всегда весной, раскаленным докрасна железом, горелым мясом за версту несет. Так вот, ни один карп ни разу от этой процедуры не помер. Хоть все клеймо тянется на боку, от грудного плавника, чуть выше его - и до анального. При этом и боковую линию захватывает. Это ли не идеальная фотомодель, тут целая рота могла бы с ним последовательно сфотографироваться - не то, что судак. Но есть рыбы еще более живучие - например, линь и чукучан. Чукучан может лежать при 30-градусной температуре на солнцепеке часов 5 - и все живой.
Я все это написал, чтобы показать: к любому виду рыб нужен индивидуальный подход. И здесь нет и не может быть шаблонов, а любые действия рыболова должны основываться на знаниях, а не на предрассудках. Что касается сохранения рыбных запасов, особенно путем, предлагаемым М. Балачевцевым, то при нынешней системе рыбоохраны надежд не только на их приумножение, но и на сохранение нет. И не надо быть наивным.
